Три доходяги и два похмельных хмыря — это, доложу вам, не лучшая бригада для погрузки пяти тонн зерна. Поэтому нам тоже пришлось впрячься. Причем основная нагрузка легла на меня и Люка, так как Тотен, щеголявший фельдфебельскими погонами, изображал из себя большого начальника, а наши «окруженцы» были сосланы в охранение. А то, не ровен час, уронив на ногу мешок, скажут «Твою мать!» вместо «ScheiBe!», и вся конспирация к черту полетит.

Фермер с Трошиным обеспечивали дальнее охранение.

В общем, проваландались мы почти до обеда, к концу пленные еле ноги волочили, так что даже не обрадовались обильному обеду, привезенному нам старостой. Глядя на то, как изможденные бойцы с трудом шевелят руками, макая белый хлеб в молоко, Акимыч только головой покачал и обратился ко мне:

— Герр унтер, а разгружать вы их тоже заставите?

Идея показалась мне здравой, ведь так появлялась возможность практически легально умыкнуть наших из рук настоящих немцев. Я изобразил на лице непонимание и позвал Тотена:

— Toten, komm zu mir! [21]

Перекинувшись с Аликом парой фраз на тарабарско-немецком, мы разыграли мизансцену «разговор через переводчика», после чего Акимыч подошел к пленным:

— Вы передохните, мужики, мальца. А потом с господами поедете — там поработаете…

— Что-то ты добры сення, дядько Семен! — откомментировал это один из полицаев, отдыхавших в сторонке, я не разобрал который из двух.

— Кому дядька, а кому господин бургомистр! — отрезал Акимыч. — А еду отработать надобно… Не вас же, дураков, с поста снимать…

Наскоро перекусив, мы засобирались в дорогу. Тотен скомандовал пленным залезать в первый грузовик, а я отошел в сторонку и, связавшись по рации с командиром, доложил, что мы готовы к движению.

— Как в лес въедете, метрах в двухстах будет прогалина слева по ходу движения. Там встанете и остальных подождете. Как понял меня? — спросил Фермер.

— Понял тебя хорошо. Минут через десять выдвигаемся.

— Понял. Отбой.

Когда я подошел к своему грузовику, меня перехватил один из полицаев, Василь:

— Пан официр, цыгареткой не разодолжите? — и пояснил свою просьбу интернациональным жестом.

— Zigaretten? Ja? — переспросил я и достал из кармана пачку трофейных сигарет «Juno». Полицай радостно закивал головой:

— Да-да, пан официр.

Я щелчком выбил из пачки сигарету и протянул ему. «Эх, дать бы тебе в ухо, да конспирация не позволяет, мать ее так…»

— Vorwarts, Tony! Vorwarts! — а это Тотен высунулся из кабины второго грузовика и подгоняет меня. Махнув ему рукой, я забрался в кабину и запустил мотор.

Стоило нам остановиться в условленном месте, как буквально пару минут спустя к нам подъехали командир вместе со Славой.

— Так, Тоха, — обратился Саша ко мне, — давай быстро ножками к лагерю — там «ублюдка» вести некому.

— А этот кто поведет?

— Вячеслав справится — тут дорога нормальная, а там по лесу надо ехать, и быстро. И рацию достань и включи.

— Есть. Разрешите выполнять, тащ майор?

— Действуй.

До стоянки я добежал минут за пятнадцать, что означало, что рана моя уже зажила. Встретивший меня Бродяга, не тратя времени на лишние разговоры, махнул рукой в сторону «круппа». Тут я обратил внимание, что у грузовика, захваченного двумя Сашами после радиосеанса, никого нет, и двигатель его не работает.

— Шур, а этот что, бросим?

Бродяга кивнул и сделал неопределенный жест, мол, «сам видишь, хоть и обидно до слез».

Спустя еще полчаса мы присоединились к остальным.

ГЛАВА 5

До тракторной станции мы добрались около трех часов дня, и нам сразу пришлось развить бурную деятельность, благо немцев ни на МТС, ни в соседних деревнях и хуторах не было. Скорее всего скорость, с которой они выбили наши войска из Белоруссии, тут сыграла против педантичного немецкого характера. Ничем другим объяснить то, что немцы пока не прибрали к рукам такой лакомый кусочек, каким оказалась эта машинно-тракторная станция, нельзя. Открытая, по словам Соломина, в тридцать восьмом, она была оборудована по последнему слову советской техники. Мы даже ацетиленовую сварку нашли! А вот с транспортом нам повезло не очень — во дворе были только раздолбанный «ЗиС-5» и колесный трактор без колес. Но уж чего-чего, а машин у нас и так хватает!

Правда, заняться производственной деятельностью сразу не получилось. Сначала пришлось провести операции прикрытия.

— Так, Несвидов, немцев давай вон в тот сарай! — скомандовал Фермер.

— Слушаюсь, товарищ майор!

— Товарищ старший лейтенант, идите сюда, — позвал меня командир. — Как думаешь, пленные наши выдержат разгрузочный марафон?

— Боюсь, вряд ли, замотаны сильно.

— Ну, ладно, давай их пока под замок посадим.

— А где зерно разгружать будем? — поинтересовался я. — Здесь, что ли?

— Нет, — и командир достал карту. — Вот смотри, здесь в овраге староста нам нычку приготовил, — и он показал точку километрах в полутора к югу от МТС.

— Кого можно с собой взять?

— Всех, кроме Дока, Бродяги и Тотена.

— Ладно, я тогда новеньких припашу.

Полчаса спустя мы были уже на месте. «Нычка» представляла собой ответвление большого оврага с дном, на котором лежали доски, поверх которых был расстелен брезент. «Разгружать — не загружать!» — это старое присловье грузчиков подтвердилось и на этот раз. Поставив машины на краю оврага, мы принялись сбрасывать мешки с зерном вниз. Нам сильно повезло, что зерно уже было расфасовано в мешки, хотя, как мне кажется, если бы оно было россыпью, Фермер просто бы не стал проводить операцию.

Сто двадцать мешков на восемь человек — плевое дело, особенно если вспомнить некоторые подработки студенческих времен. Десять минут на маскировку, двадцать минут на обратную дорогу — и вот мы уже подъезжаем к нашей новой базе.

У ворот нас встретил сам командир.

— Молодцы, быстро управились! Трошин! Караулы на тебе! А ты, Тоха, давай за мной, — скомандовал он вполголоса, увлекая меня к двухэтажному зданию конторы.